ОТЗЫВЫ НАШИХ ТУРИСТОВ, КЛИЕНТОВ, ПАРТНЕРОВ

 

Г. Вселюбский

Письма из Италии

10 дней спустя

Воспоминания – это рай,
из которого нас никто не изгонит
/ Данте /

Кто в Италии не бывал,
тот еще не жил
/ А. Чехов/

Не помню, как и когда нам с Галей пришла идея посетить Италию, но она постепенно овладела нашими душами и резервными счетами в Сбербанке. Опыт, полученный год назад в Скандинавии, придавал смелости, а альтернативы Италии даже не было и рядом. Выбор был сделан еще в детстве, когда, подходя к местам общего пользования, приговаривал: "Все дороги ведут в Рим". А может быть, к этому толкал старый друг - Виктор Шкловский, подсунувший в детстве своего "Марко Поло". Возможно, перед глазами двадцать пятым кадром маячил дирижабль Умберто Нобиле «Италия ». Галю же с детства соблазнял сомнительными приключениями Буратино, да и Джанни Родари от многочисленных прочтений детям и внукам стал ей почти родственником.

Итак, турфирма "Солнечный парус" поставила на нашу идею такелаж, еврознаки, надули паруса, мы же, отпустив балласт ответственности перед детьми, летим навстречу времени в глубокое прошлое европейской цивилизации. “Италия классика!!!” Соседкой в самолете оказалась профессор-лингвист Лаура - единственная итальянка, с которой удалось поговорить (естественно, по-русски) за все время путешествия. В Италии нам хватило всего четырех слов: "скузи", "буонжорне", "арриведерче" и "грацие". Обидная глухонемота. А ведь ещё Гумбольд подчёркивал, что дух народа можно понять только через его язык. Впрочем, даже Владимир Набоков умудрился за пятнадцать лет жизни в Германии не познакомиться близко ни с одним немцем. Хорошо, что хоть музыка интернациональна, и потому мелодии Вивальди, Россини, Беллини, Пуччини и Верди как- то скрашивали досаду.

г.г. Милан-Верона
Ломбардия
18.04.2004

Милан – это не просто город-музей,
он прежде всего – театр итальянской жизни.
/Джованна Маджи/

Милан был заложен в центре Ломбардского плато ещё кельтами. Тогда он назывался Медиланум. К имени святого покровителя города, одного из отцов западной церкви Святого Амвросия по месту рождения и прибавили Медиоланский. Особо чтимый нами Святой Серафим Саровский часто цитировал итальянского проповедника. Немного позже здесь впервые опубликовали «Доктора Живаго».

Погода не радовала, но аэропорт с гостеприимным именем великого путешественника «Марко Поло» поразил своими размерами. Увы, главная жемчужина Милана - Домский Собор (Дуомо) в раковине реставрационных лесов. Сейчас, о его красоте можно было догадываться только лишь по одной открытой обзору абсиде, сложенной из изумительно красивого розового мрамора. Дуомо построен в честь Святой Девы Марии Нашенте (рождающейся). Ровно шесть столетий спустя родилась и наша Наташа. Начали строить собор в XIV веке, а полностью закончили, лишь, в XIX веке. Шелли считал, что нет лучшего места для чтения Данте, чем крыши Миланского собора. Жаль, но на этой крыше мы не побывали и даже с площади не могли оценить этот долгострой во всем его готическом величии. Вспомнился ироничный Михаил Жванецкий. Да и "Тайная Вечеря", созданная одной левой рукой Леонардо да Винчи в трапезной доминиканского монастыря в церкви "Санта-Мария де ля Грация" сохранила свою тайну. Впрочем известно, что состояние этого шедевра плачевное. Условия его содержания и эксперимент Леонардо с использованием масляных красок по стене оказались губительными для картины. К слову сказать, ученик, сердечный друг и душеприказчик Леонардо да Винчи – живописец Франческо Мельци, был родом из Милана. Знаменитый итальянский театр "Ля Скала", названный так в честь давно разрушившейся на том же месте церкви "Санта Мария де ля Скала" до конца года в ремонте. Да и пинакотека Ди Брера тоже оказалась за бортом. В общем, Милан подтверждает мнение, что его история также загадочна и интересна как романы Вальтера Скотта.

Являясь сторожевым форпостом Италии на Севере, Милан постоянно вызывал аппетит тех или иных соседей. В 1162 году, например, его основательно разрушил сам Фридрих Барбаросса. Сейчас же Милан - это красивый, ладно скроенный и добротно выглядящий город. Много зданий в стиле псевдоклассицизма и либерти. Еще Стендаль уверял, что из всех европейских городов именно в Милане самые удобные улицы и самые прелестные внутренние дворы. Может быть. Автобус остановился у Кастелло Сфорцесско, крепости миланского герцога Лодовико Сфорца, по прозвищу Моро (Мавр). Того самого Моро, который амбициозно утверждал, что сам "папа римский - его капеллан, да и генералы Священной Римской империи – это его генералы, и даже французский король - это его мальчик на побегушках". Но нас, стадо современных потребителей, повели не в замок, а в Миланский Пассаж, галерея Эммануила II – Витторио (первого короля объединённой Италии). Прошли мимо памятника этому королю и памятника вождю движения за объединение (рисорджименто) – Гарибальди. Памятники похожи по стилю, короля отличают выразительные усы, а героя Италии - демократическая шапочка. Миланский Пассаж открыл в своё время новый тип европейских маркетов, наш Невский Пассаж, стало быть, его младший брат. Зная, что Милан законодатель всей итальянской моды, все же осмотрительно не стали испытать себя в качестве покупателей. Да и на что испытывать!? Полюбовались узорчатыми декоративными мраморными полами Пассажа и побежали искать еще не обжитой и потому плохо узнаваемый автобус. Уже позже, с досадой узнали, что находились рядом с семидесятиметровой крепостной башней Филорета, возвышающейся над родовым роскошным парком. Личность герцога Моро, прозванного по его делам “Чёрным Лодовико”, была весьма противоречива (потому и личность). Он решительно отодвинул от миланского престола Галеаццио Мариа - наследника своего убитого брата, прославившегося лишь своей жестокостью и придуманной им особенно "изящной" казни: закопать по шею жертву и кормить ее до смерти нечистотами. Железной рукой правя миланским герцогством, Лодовика Моро в то же время не забывал благоустраивать город, всячески поддерживать ремёсла и искусство. В частности, он долгое время патронировал самому Леонардо да Винчи. Впрочем, это уже история, за окном же география.

Нам везет, и нас везут. Уезжаем из прохладного, оставшегося в общем незнакомым, города, где бывшая итальянская порнозвезда Чиччолина борется за кресло мэра Милана с лозунгом: ”Сделаем Милан возбуждающим городом!” Думаю, что это лучше бы удалось Алисии Милано, превратившейся из озорной героини кинофильма "Коммандос" в очаровательную девушку. Водитель автобуса Лоренцо (Ренцо) и Володя - гид из "Гартура" - добросовестная надежная команда, наши “ангелы хранители”. Можно отвлечься, глазеть по сторонам и возбуждаться от Володиного речитатива: "Оливковое масло следует покупать только в железных банках, а Караваджо пять лет учился живописи именно в Милане, водоснабжение города обеспечивается каналами, то есть градообразующей реки в нём нет, а "Доктор Живаго" был издан в Милане не случайно, именно здесь чаще выходят смелые и скандальные книги, альбомы же по искусству лучше издаются во Флоренции". А Лодовико Моро привил культуру шелковичного (тутового) дерева, названного его именем ( moroni ), в сельское хозяйство своего герцогства. Позже прочитал, что когда закатилась слава Лодовика Моро (он был убит в изгнании) благодарные миланцы кричали на главной площади:
У нашего Лодовика
Ныне слава не велика
Плохо дело, спал он с тела
И корона улетела...

Возвращаемся в наше время. Погода хмурая, питерская. Слева отроги Альпийских гор. Как хорошо они смотрелись с борта самолета! Вдоль дороги современные промышленные постройки. Впереди сплошной транспортный поток. Да, север Италии - это, действительно, локомотив индустриализации страны. После поворота влево, на Бергамо, дорога становится живописнее. Вспомнилось, что именно в Бергамо жил помимо жизнерадостного Труфальдино, Джакомо Манцу, автор современного «Давида» и пронзительных рельефов "Врата смерти", увиденных нами уже позже в Ватикане. В Бергамо жил и композитор Доницетти, а где-то в его окрестностях родился Джакомо Кваренги, так много сделавший для Петербурга. Гид утверждает, что наша главная цель на сегодня - ужин в отеле "Европа", расположенного в небольшом городке Ровиго, поблизости от "города мытарей и куртизанок" - Венеции. К счастью, по дороге случайно оказалась, ставшая благодаря Луиджи де Порта и Шекспиру легендарной, Верона. Она подарила миру поэта Катулла и поэтические образы Ромео и Джульетты, а людям страдающим бессонницей, "Веронал". Добавил славы городу высланный сюда из Флоренции Данте и, конечно, наш Прокофьев. Под марш Монтекки и Капулетти въезжаем в город, где родился и творил гениальный Паоло Калиаре, венецианец, прославивший ставшую ему родной Верону под именем Веронезе.

В соответствии с уже сложившимися общими, а потому и пошлыми туристическими интересами нас сразу же потащили не к монументам, скалящихся на мир тиранов Вероны, Скалигеров, а в уютный дворик дома легендарной юной Джульетты Капулетти, где воплощено в реальность желание Шекспира, вложенное им в уста несчастного отца Ромео.
Я памятник ей в золоте воздвигну,
Пока Вероной город наш зовут.
Стоять в нем будет лучшая из статуй
Джульетты, верность сохранившей свято.

Проект состоялся, памятник воздвигли, пусть не золотой. Можно даже дотронуться до бронзового тела Джульетты. Мотивация достаточно высокая, так как утверждают, что эффект от этого прикосновения превышает действие "Виагры". Понятно, от чего бронзовая скульптура сияет как золотая.

Время расписано по минутам. Спешим. По пути успеваем заметить лишь стройные башенки. Они за каждым поворотом. В городе их больше сотни. Поскольку в Италии башни являются символом богатства, видимо, Верона была когда-то богатым городом. Покидаем плачущую дождем площадь Бра, сменившую враждующую знать на торгующих мелкой галантереей африканцев, прощаемся с Ареной ди Верона (уступающей по размерам лишь римскому Колизею и цирку в Капуе, но превосходящую их по возрасту). Пересекаем живописную реку Адидже, полную слез от междоусобиц Милана и Венеции, Франции и Австрии вместе на Верону притязавших. Оставляем древний, но вечно юный город и, обгоняя колонны трейлеров, несёмся дальше на восток, приближаясь к Адриатике.

Прекрасная сеть автотрасс, с развитой промышленной инфраструктурой, демонстрирует мощь северной Италии. На юге же Италии лучше развито сельское хозяйство. Понятно, чем подпитывается чувство превосходства "цивилизованных" северян над "первобытными" южанами, живущими "счастьем дикарей", где удар ножа заменяет удар кулака, а разбитый автомобиль является признаком доблести его хозяина. Северяне дразнят южан, обзывая тех "неотесанными мужланами", "чурками" и получая в ответ "немытые мужланы", "варвары".

Когда-то Италию населяло более двадцати враждующих за местные ареалы племен. Наверное, по наследству передался и групповой психологический антагонизм. Да и сами итальянцы называют себя не нацией, а "скопищем людей". Сначала веронец или, например, неаполитанец, а уж потом итальянец. Все плохое в Италии сваливается на южан: "Коррупция - это, конечно, южная зараза!" В Вероне футболистов клуба "Наполе" встречает плакат "Добро пожаловать в Италию". Зато в Неаполе приветствуют веронцев еще грубее: "Мы вашу Джульетту…, да и Ромео тоже…". В Бергамо не любят миланцев, а пизанцы будто бы ненавидят флорентийцев. Те же в ответ, после известных событий 11 сентября, острят по-чёрному: "Бен Ладен! Ты не в ту башню попал!" Генуэзцев ругают за скупость, флорентийцев за пристрастие к наслаждениям, сиенцев упрекают за излишнюю веселость. В Генуе же удивляются - как это можно проматывать больше, чем четверть доходов. В то же время Френк Синатра, Роберт Де Ниро, Сильвестр Сталлоне, Френсис Копполо и Лео Ди Каприо конечно же, стопроцентные итальянцы. Сходятся все итальянцы на том, что сами они обаятельные и страстные. От иностранцев, наверное, устают и относятся к ним прагматично. "Хоть испанцы, хоть французы - дали б только жрать до пуза" - хотя последних и недолюбливают, кажется, за "спесивость".

В конце концов, первый, а потому вдвойне суматошный день заканчивается. Оставляем в стороне славную Падую, посмертное прибежище Святого Луки. Радуюсь за живущую в ней одну мою пациентку, ведь она может ежедневно наслаждаться самым знаменитым творением Джотто в падуанской капелле дель Арена (капеллы Скровеньи) и прибываем в тихий городок Ровиго. Гостеприимная гостиница "Европа". Где-то рядом во мраке развалины замка д' ECTE . Снять номер в самой Венеции слишком дорого, так пребывание в отеле “Пизани Гритти”, например, обойдётся 300-3000 евро за одну ночь. Засыпаем с мыслями о Венеции. Витя Новиков считает ее лучшим местом в Италии и щедро предлагает пожить здесь хотя бы дней семь. Конечно, ему театральная Венеция особенно близка. Театр учит не спешить и быть внимательным. Я же торопыжка и не гурман. Хочется пробежать сразу весь этот потрясающий музей под названием Италия. Прекрасно понимаю и то, что один день для знакомства с Венецией – это почти ничто. Но всё же, хоть что-то... Так много о Венеции говорят. На нее равняются Амстердам и Брюгге, Питер и Стокгольм. Боюсь разочарований из-за столь великих предварительных ожиданий. Не хочется в то же время потерять свою собственную способность непосредственного восприятия, под давлением авторитетов. Ведь известно, что авторитарность всегда прессует гуманитарность. Во всяком случае, постараюсь не повторить опыта нетрезвого артиллерийского офицера "впилившегося" в роскошное венецианское зеркало, чудом заброшенное забайкальским купцом Бутиным в город Нерчинск, где я начинал свою армейскую службу.

Венеция
Штат Венето
19.04.04

Венеция – музыкальная ласка.
/А. Головин/

Вздымаются громады из волны
как бы волшебной вызванной десницей
/ Байрон /

Нас, жителей Петербурга, Венеция особенно интригует. Уж очень часто эти города сравнивают. Хочется, конечно, это сделать самим. Оба города перенасыщены архитектурными шедеврами, оба построены на островах и костях. Города чрезвычайно красивы, особенно если смотреть с воды. На набережных красуются дворцы – палаццо, и здесь же нахально пристроились в качестве назидания дворцовые или же крепостные тюрьмы. Оба эти города - морские порты. Они по современным меркам достаточно молоды и потому строились в значительной мере по образцам. То есть оба города впитывали уже изначально известную градостроительную эстетику. Венеция, как возродившаяся на Адриатике Альгамбра, достигла величия во времена итальянского Возрождения. Гением Андреа Палладио, например, Венеция сама предопределяла европейские архитектурные стили. И Петербург от нее тоже не поленился кое-что заполучить. Так Джакомо Кваренги вписал в архитектурный образ нашей Северной столицы палладианские черты. Любящий Петербург Александр Блок был покорен и Венецией. Его отклики на ее красоту явно с петербургским акцентом.
На башне с песнею чугунной
Гиганты бьют в полночный час.
Марк утопил в лагуне лунной
Узорный свой иконостас.

Венеция влюбила в себя Гофмана и Мериме, Уайльда и Пруста, Генделя и Глюка. О художниках, для которых она стала живописной Меккой, вообще не говорю. Кто-то прозвал Венецию "городом-сном". А Шарль Бодлер назвал ее городом любви и смерти:
Где для любви века
Где даже смерть близка…

Город - корабль в маленьком пространстве удивительным образом сумел уплотнить и само время. Шекспир, Гольдони, Гете, Байрон с его "на сотне островов, воздвигший трон, крылатый лев царил в тени своих колонн". Диккенс и Шелли, Хемингуэй и Бродский. Писатели особенно любили Венецию. И та платила им как могла. За первые 30 лет после открытия книгопечатания Гуттенбергом треть всех книг, вышедших в Европе было издано именно здесь. Здесь же Альдо Пий Мануций в XVI веке основал первое коммерческое книгоиздательство. Его "альдыны" – изящные томики ин–кварто в марокене с золотым тиснением вскоре завоевали весь цивилизованный мир. Кстати, в 1478 году Альдо Мануций впервые издал Данте.

Литература затопила Венецию психологией, а уж психотерапия и просто процветает в потоке международного туристического паломничества. С ума можно сойти: 75 тысяч жителей и 15 миллионов туристов в год! Так долго сохраняемая тревожная изоляция сменилась ежедневным карнавалом или, наоборот, эксгибиционизмом. На кухонных сувенирных передниках эпатажно красуются гениталии "Давида", а в соборе Сан Марко за 2 дополнительные евро можно чуть ли не прикоснуться к мощам самого святого, которые хитроумные венецианцы после казни евангелиста тайно вывезли из Александрии. Скромная цена, если учесть, что рядом на площади его имени, в кафе "Флориано" чашечка капуччино стоит в шесть раз дороже. Возможно, своё название этот тонизирующий напиток получил от францисканских монахов – капуцинов (капуччино), носящих плащи с капюшоном.

Но по порядку. По дамбе пересекаем трехкилометровую лагуну и высаживаемся на "каменную баранку" полукруглого города. Холодно. Моросит дождь. Зато обещанных Петром Вайлем неприятных запахов не слышится. Плывем к сердцу Венеции- площади Сан Марко по главной артерии города - Гранд Каналу, до сих пор сохраняющего течение реки Бренты, стекающей с южных отрогов Альп. Наваливается нескончаемое разнообразие форм, цветовых эффектов, причудливой византийско-венецианской архитектуры замешанной на арабо-мавританских и готических стилях. Каналы, мостики, причалы. В ушах нагромождение фактов: 118 островов, главные из которых - Гараклея, Градо, Торчелло, Ривоальто (Риальто). Город стоит на 13 миллионах сваях (вот когда облысели горы Далмации). Здесь 117 каналов, 400 мостов. Длина главного канала 3800 метров , глубина поменьше – 6 метров .

Внимание! Проплываем мимо дома Байрона, а вот приют Казановы, а здесь умер от инфаркта Рихард Вагнер, а здесь Джованни Белинни любил прогуливаться с Альбрехтом Дюрером, а здесь останавливался цесаревич Павел (граф Северный). А тут… . "Планетой понеслись дома" и это уже не шведский стол и даже не китайский. Не переварить информацию и не выплюнуть. Единственное, чего здесь не увидишь, так это витрин магазинов и сияния реклам. Убеждаюсь в том, что чувство ненасытности универсально и отключаю слуховой анализатор, чтобы полюбоваться своей женой деловито орудующей новеньким " Canon "-ом на фоне венецианского пейзажа. Детская радость узнавания: "Гондолы! О!.. Стоимость 40 тысяч евро! Ого! Мост Риальто! О!.. Храм Санта Мария делля Салуте!.. Ого!" Его построили в память о спасении (салуте) от чумы в 1576 году. Известно, что от этой заразы погибла в то время треть, а может быть и половина населения Южной и Западной Европы. Какое уж тут спасение! Умер от чумы и венецианский художник Джорджоне. Увы, вместе со всем его имуществом, были сожжены многие его картины. Любимое изречение мастера " Umbrae transitus est tempus nostrum " - "Наш век - лишь скольжение тени" стало пророческим. Мы же, пока возможно, будем радоваться жизни, тем более, что богиня Фортуна, расположившаяся на здании морской таможни в устье канала, вроде бы нам улыбается, а "Юдифь" Джорджоне, классно отреставрированная Александрой Маловой, дождётся нас в Эрмитаже.

За поворотом, справа живописный остров Сан Джорджо Маджоре с одноименным храмом Святого Георгия, построенного будущим законодателем архитектурных мод - великим Палладио. Попадаем в канал Сан Марко и перед нами легко узнаваемый дворец Дожей во всей своей красоте. Рядом стометровая стрела колокольни, приблизившая когда-то к звездам великого астронома Галилео Галилея. Именно отсюда он в свой 32-х кратный телескоп впервые наблюдал пятна на солнце и любовался горами на луне. На эту башню будто бы Наполеон I пытался въехать на коне. Далеко же ушел император от артиллерийского капрала. Да, он и дворец Дожей произвел в ранг танцевального зала Европы. Сейчас колокольня, как и в давние времена, подрабатывает на полставки маяком. В 1902 году эта громадина развалилась. Так что перед нами, трудно поверить, восстановленный к 1912 году новодел, который продолжает утверждать своей вертикалью классическую панораму Венеции.

Десантируемся на набережную, открывающуюся небольшой площадью (пьяцеттой), украшенной двумя изящными колоннами, вывезенными из сирийского Тира еще в 1127 году. Третья утонула в лагуне при разгрузке. На одной колонне установлен греческий покровитель города Св. Теодор (Тодаро) повергающий дракона. Почему-то у этого святого голова легендарного Митридата Понтийского. На другой колонне красуется трофейный сасанидский лев, ставший символом Венеции и ее боевой славы, а позже и маркой Венецианского кинофестиваля. На этом воображение венецианцев иссякло, и потому третью колонну и не ищут. Ноги сами несут к собору Св. Сан Марко. Загадочный, приземистый, сверкающий золотом фасад, 5 куполов с крестами, 5 ажурных арок создают идеальную иллюстрацию к сочинениям Гауфа. Потрясающее, сказочное великолепие. Квадрига древнегреческих лошадей, творение греческого скульптора Лисиппа, тащит храм в историю. Римляне отбили когда-то эту скульптурную группу у эллинов и вознесли ее на триумфальную арку в Риме. В IV веке нашей эры квадригу отправили в Константинополь украшать ипподром. В 1204 году крестоносец, дож Энрико Дандолло, во время четвёртого крестового похода положил на нее свой глаз, и квадрига заняла почетное место на террасе собора Сан Марко. На этом её одиссея не закончилась. Наполеон, захвативший Италию, увенчал ею дворец Тюильри, а затем этапировал лошадей на триумфальную арку Пти Курсель в Париже. Лишь в 1815 лошадки, наконец, вернулись домой и теперь радуют венецианцев, как пирамиды в Гизе каирцев. Обращает на себя некоей странностью компания 4-х тетрархов - скульптура из красного порфира созданная тоже намного раньше собора ( IV век). Ее в качестве трофея вывезли из Византии, а может быть из Египта. Кто-то утверждает, что это Диоклитиан и Максимиан с помощниками. При этих императорах в 291 году Римская империя разделилась на восточную и западную, что раскололо навеки религиозное сознание и христианскую культуру. Другие утверждают, что это мавры ( guattro mori ) грабители- неудачники, сарацины, посягнувшие на сокровища храма. Надпись, выбитая ниже, вторя народной мудрости: "Дурак видит выгоду, умный ее последствия" - гласит, что: "Человек может делать и замышлять все, что хочет, но должен не забывать о последствиях" - вполне универсальна и годится для обеих версий. Внутри собор Святого Марка потрясает не меньше. На нас обрушивается 4000 квадратных метров византийской мозаики (роспись золотом сверху залитая стеклом). Умело освещенная, она вызывает, если хотите, чувство религиозного экстаза. Скульптуры 12 апостолов, распятие Христа, покровительница Венеции - византийская икона «Мадонна Никопея» /приносящая победу/ дополняют полученное впечатление. Эта икона как бы сердечный дар одного евангелиста: Иоанна-Богослова (раньше она принадлежала монастырю Святого Иоанна Богослова в Константинополе) другому, то есть Святому Марку. Завораживает и золотой соборный алтарь ( pala d ' oro ). Это настоящее сокровище: 80 икон, золото, изумруды, сапфиры, рубины, жемчуга. Всего 1927 камней! Трудно поверить, что алтарь сохранился до наших дней не разграбленным. Объясняют это тем, что "очень умный" Наполеон поверил хорошо понимающим человеческую натуру венецианцам, обесценившим шедевр презрительным: "Подделка!" - Наполеон, как и мавр венецианский, был доверчив. Ярмарочно-веселый византийский архитектурный стиль собора Сан Марка постмодернистки легко уживается со строго причудливой готикой Палаццо Дукале, этого венецианского сената, олицетворявшего державность и коварное политиканство, воинскую славу и полицейский беспредел когда-то богатой и мощной Венеции. Власть здесь осуществлялась гласно и негласно, но всегда твердо, зачастую посредством шпионажа и тайных убийств. Здесь легко было спрятать концы в воду. Некоторые историки считают, что положение Венеции можно сравнить с положением Великого Новгорода в средневековой Руси. Хотя сидеть на площади перед собором Святого Марка куда уютнее, чем перед суровым Новгородским Храмом. Видимо не зря имя Марк переводится как колокольчик, но не колокол. Евангелие от Марка – самое динамичное и короткое, в отличие от других канонических текстов. Видимо, оно было написано для молодых и нетерпеливых людей.

Тесно сплелись в Венеции необычайный героизм (чего стоит только внушительная коллекция средневекового оружия во дворце) с изнеженностью, искренняя религиозность с горячей чувственностью (вспомним хотя бы того же "атлета жизни" Казанову).

Под звон самого крупного колокола "Марангона", зовущего на работу, поднимаемся по лестнице гигантов между Марсом и Нептуном, изваянных агрессивным, как все каменотесы, флорентийцем Якопом Сансовино во дворец Дожей, проходим мимо тетрархов – мавров - сарацинов под сводами порта дела Карта, готической фантасмагории Барталомео Бона. Роскошные лестницы, аркады, лоджии, залы. Картины Караччо, Веронезе, Тинторетто, "льва" живописи Тициана! И это не сон! В зале Большого Совета соответственно самая большая в мире картина, написанная учеником Тициана Якопо Робусти, прозванного Тинторетто "маленьким красильщиком" по ремеслу отца. Его огромное ( 154 кв. метра ) художественное панно вполне подобает залу Большого Совета - самому большому внутреннему помещению в Италии, площадью 1350 кв. метров . В верноподданническом экстазе художник пытался придать картине метафору рая. Тогда, венецианский трибунал будем считать чистилищем, а тюрьму разместим, конечно, в аду. Были мы и в этом "аду". Супернадежная мрачная тюрьма "Карчери", соединена с дворцом, приветливым снаружи и ужасным внутри мостом "вздохов" (понте деи Соспири). Во время очередной казни маленький колокол "Малеофичо" оповещал горожан об отправлении правосудия. В жуткой "Карчери", под ее свинцовой крышей, лорд Байрон как-то добровольно провел ночь с целью подогреть свою чувственность, а может быть ее и остудить. За окном дворца на площади Сан-Марко, на радость современных авгуров и туристов расплодилась тьма тьмущая голубей. Однажды кто-то пожаловался Михаилу Булгакову, что в Москве такая масса ворон, а за границей же – голуби. На что писатель мгновенно отчеканил: «Голуби тоже сволочь порядочная». Тем не менее, Галя с удовольствием поиграла с "птичками мира" и даже их покормила по давно сложившейся здесь традиции.

С чувством выполненного долга продолжаем знакомиться с городом. Кружевная и хрупкая Венеция. Изящная, как изобретенное бенедиктинцами венецианское стекло. Не забуду, как из него рождалось в умелых руках молодого стеклодува ажурное изделие. Вижу зачарованные воздушными венецианскими кружевами глаза жены. Следует заметить, что и наши русские мастера, как, например, Фёдор Корнилов, обучались этому ремеслу на острове Бурано здесь еще в XVII веке. Производство же стекла, в основном, занимались на острове Мурано.

Венеция! Хочется еще покружить по твоему перевернутому в воде миру. Погулять подольше по узеньким улочкам-полочкам (калли), вдоль каналов-тружеников (рии), по твоим дворикам (кампо) гордо зовущимися площадями. Как выглядят твои другие районы "сестьери", какова ты Венеция - миноре? Где эти разноцветные домики местных рыбаков, только по цвету и узнающих их в пьяном угаре? Каковы в натуре шедевры Мантенья, Беллини, Джорджоне, Тициана, Тинторетто или Боссано в Галерее Академии? Неплохо было бы пообщаться с Тьеполо и с Гварди в музеях Коррер и Кверине Стампалия. Не попали мы и в церковь "Пьета", где капельмейстером служил сам Антонио Вивальди. Галя особенно грустит о нереализованной фотопанораме с моста Риальто и о не встрече с гордым кондотьером Бартоломео Коллеони, восседающим на коне на площади Санти Джованни э Паоло (а ведь претендовал честолюбец на площадь Сан Марко). Ладно, оставим всё это до следующего раза, тогда и положим цветы на могилы Сергея Дягилева, Игоря Стравинского и Иосифа Бродского. Как поговаривала Марина Цветаева, живём мы все по черновикам. Более оптимистично это звучит в устах Виктора Шкловского: “Настоящее не имеет конца”.

До свидания, таинственный остров Сан Джорджо Маджоре! Прав Петрарка. Это " Mundis alter " /Мир иной/. Прощай великолепная Венеция! И если навсегда, то навсегда прощай! Бросишься ли ты за нами "венецианкой с набережной вплавь"?

На прощание помахали ручкой крупнейшему в мире океанскому суперлайнеру, названному именем того же великого путешественника "Марко Поло". "И гондолы рубили привязь". Встретимся в Питере у фотоальбома. Только Галя в силах вернуть "впечатление музыкальной ласки от города, обрученного морем".

Пиза, Сиена
Тоскана
20-21.04.2004.

Не говори мне – Дайте мне тему,
Говори мне – Дайте мне глаза.
/Р. Гамзатов/

День третий. Да какой! Весеннее солнышко! Тонино Гуэрро нарёк апрель спящей красавицей. Сейчас же природа проснулась, открыла свои голубые глаза и радует уже глаза наши. Пересекаем страну от холодной Адриатики сквозь Апеннины, приближаясь к теплому Лигурийскому морю. Тоскана! Наконец-то мы в Италии! Все цветет, в кюветах красуются маки, наливаются нежной зеленью бесконечные виноградники, напоминая, что виноградная лоза – общепринятый в христианстве символ Христа. Что ж, земле – надежда, небесам – хвала. Становится понятной жизнерадостность итальянцев. Солнце и вино, это тебе не стужа и водка. Недостаток света вполне объясняет и даже определяет русскую историю. Кто–то говорил, что итальянцы и русские - одно и то же, только итальянцы со знаком плюс, а русские со знаком минус. Их избыток энергии и наша экономная инертность.

Удивительно красивая дорога. Живописные, далеко просматривающиеся рельефы, лес вырубили еще в средние века. Холмы с редкими кипарисами, похожие на пейзажи Сарьяна, маленькие городки на вершинах холмов. Узнаём, что корни кипариса идут строго вниз, потому-то это щадящее могилу дерево так часто и высаживают на границах потустороннего мира и на мемориалах. Где-то справа Парма, слева - Болонья. Въезжаем в провинциальную Пизу, гордящуюся своим старейшим и престижным университетом. В нём учился медицине, а потом преподавал математику гениальный Галилео Галилей, считавший, что наука должна иметь дело только с количественными феноменами. Утверждения ученого: "Все, что нельзя измерить и подсчитать – ненаучно" - некоторые излишне рьяные его последователи довели до абсурда: "Все, что не поддается количественным измерениям – нереально!" Легенды утверждают, что Пизу основали выходцы из Фив. "Исчадьем Фив" называл этот город Данте, а современных ему пизанцев сравнивал с "лисицами". Расположена Пиза недалеко от приморского Ливорно. Близость моря формирует здесь благоприятный для жизни климат. На отрогах гор особенно заметна причудливая флора. Не случайно именно в Пизе был разбит первый ботанический сад. Забавный диснеевский паровозик доставляет нас на так называемую "Площадь Чудес". Здесь огражденный мощными крепостными стенами высится монолит Домского Санта-Мария Маджоре готического собора, построенного в 1063 году. Выглядит он весьма изящно. Сверху "голубоватая лысинка" храмового купола, а рядом "шапочкой" стоит белоснежный баптистерий (крестильня) – творение Бускетто. Именно здесь за 100 лет до основания Москвы привилась в Италии завезенная из Франции готика. Пизанский баптистерий одно время был главным крестилищем Европы. До XIII века баптистерии строились отдельно, так как в христианский храм разрешалось входить только крещёным. Ну, а за Дуомо кокетничает с туристами "Падающая башня" /компанила/, только притворяющаяся падающей. У нее семь ярусов и высота около шестидесяти метров. Ее спроектировал на триста лет позже собора Бонанно Пизано. Подниматься наверх из-за риска для жизни не рекомендуется, но если заплатить и себя не жаль, то, пожалуйста. Рядом за стеной на месте этрусского некрополя крытое старинное кладбище "Кампо Санто", где знаменитая художественная фреска Орканьи – "Триумф смерти", наверное, особенно впечатляет религиозных фанатиков. Попутно узнаём, что когда–то приглянувшийся мне ученик Караваджо, художник Орацио Джентилески, уроженец города Пиза. На храмовой площади особенно завораживает изумительное сочетание синего неба, белого мрамора и зеленой травы. Масса своих и чужих иностранцев. Свои - это чернокожие продавцы, предлагающие сумочки, часы, очки. Пизу шутливо прозывают итальянским Сенегалом. Цыгане занимаются более рискованным промыслом. На наших глазах поймали воришку, поторопившегося насладиться добычей на глазах случайно проезжавшего мимо полицейского. Оставляем их разбираться, прощаемся с римской волчицей, охраняющей зачем-то биотуалет, и гоним через долину Кьянти, винодельческого рая Италии, на свидание с Сиеной.

По дороге узнаем, что из белых вин предпочтительней "Суаве", "Туфае" и "Фламинго", а из крепленных упомянутое уже "Кьянти" и "Вальполичелло". Хорош и итальянский кагор "Винсанто". Позже, при посещении дегустационного зала, "Красное Кьянти" оказалось действительно хорошим, особенно по сравнению с нашим безродным сестрорецким "Каберне". Самое дорогое вино – "Брунелло". Кстати, красное тосканское "Брунелло ди Монтальчино" урожая 1999 г . признано лучшим вином на Апеннинах. Еще раз убедился, что по-настоящему люблю ликеры: здесь они были представлены настоянным на лимонных корочках "Лимончелло" (28-30 градусов) и более пикантным, завораживающим непривычным вкусом грецких орехов "Ночино". В качестве гаранта выступает сертификат "Галло Негро" (черный петух). Поверим. Впрочем, известно, что даже искушенные ценители вин зачастую ошибаются. Причем дважды: и в качестве вина и в его цене. А уж для совсем неприхотливых предлагается крепкий "Шардоне" и неочищенная анисовая водка (чача) под названием "Санбуко". Другой горячительный напиток "Граппа" итальянцы назначили "дедушкой русской водки". Наиболее ценными знатоки считают пока еще доступные по цене вина разлива 1988г. и 1995г.

Город-цитадель, Сиена, расположен на живописной возвышенности и окружен несколькими крепостными стенами. Да и сам он похож на сжатый каменный кулак, из которого, как стилет, вонзается в небо центральная пятисотступенчатая башня Торре дель Манджо, высотой 102 метра . Пальцев же в кулаке семнадцать, по числу районов города. По легенде основателем города считается Сенье, некий потомок героя Эллады – Энея. Античный дух и аромат Средневековья в Сиене сохраняются нетленными. На воротах города полная достоинства надпись: "Шире, чем эти ворота, открывает тебе Сиена свое сердце". Может быть, это послание ежедневно воодушевляло проходившего здесь когда-то гениального сиенского художника Симоне Мартине. На стене дома изящная бронзовая улитка предупреждает, что вы в районе "Улитки". Где-то резвятся и другие твари. Районы с экзотическими прозвищами постоянно соревнуются, а раз в году, во время городских конных соревнований, соперничество за обладание знаменем ( palio ) достигает кульминации. Представители каждого района насмерть бьются и за престиж и за внушительный (250 тысяч евро) приз. Лошади выбираются жребием, после чего содержаться в специальной лошадиной церкви под строгой охраной, не всегда, правда, спасающей их от коварства соперников. Придти вторым в гонке, считается особенно позорным. Поэтому, как только победитель определяется - гонка удивительным образом замедляется. Предваряет состязание на мужество и смелость роскошный карнавал (ПАЛИО), двигающийся за виртуозно подбрасывающими знамена гонфалоньерами. Шествие обычно течет по бесподобно красивой, чашеобразной, уложенной розовым гранитом центральной площади Сиены - пьяццо де Кампо, вдоль изящных, но строгих палаццо Пубблико и палаццо Сенсерони. Праздничное единение длится недолго. По будням имеют место подколы и провокации, которые принимают не редко забавные формы. Так один банкир, из проигравших скачки "Дикобразов", построил себе туалет из красного мрамора, чтобы как-то унизить цвет победивших "Жирафов".

Суровый средневековый, ладно скомпонованный город – крепость особенно хорошо вписывается в очаровательный пейзаж тосканской природы. Сиена может смело гордиться и своим главным собором. Собор мог стать просто грандиозным, так как планировали его поместить в еще большее здание, но бубонная чума не дала реализоваться амбициозному проекту. Не помог покровитель города Святой Бернардин, не справилась и Святая Екатерина Бенинкаса Сиенская, гробница которой в одной из капелл собора. Немало прибавляют славы собору фрески самого Пентуриккио. Сиенская ратуша с башней-тюрьмой особенно таинственно смотрится из узких улочек, ручейками впадающих на площадь. Тесно, но уютно. Контрастная и гордая Сиена околдовала нас навсегда. Увы, свидание с ней было до обидного недолгим.

Спешим. По дороге во Флоренцию даже сбиваем неосторожного фазана и тут же получаем ценное указание гида: "Вам не стоит во Флоренции хвалить Сиену…" Флоренция еще помнит, что когда-то сиенцы требовали не только разрушить их город до основания, но даже стереть и память о Флоренции с лица земли. Петрарка, считавший Флоренцию родным городом, любил вспоминать одну историю о коварных сиенцах. Как-то "девятка" (правительство города) задумалась над тем, как бы достойным образом наградить вождя наемников кондотьера Гвидориччо да Фольяно за спасение Сиены от захватчиков. Члены совета зашли в тупик, так как не могли дать тому того, что он заслуживал. Наконец, кому-то пришла в голову блестящая мысль: "Давайте убьем его, а потом будем чтить как святого покровителя Сиены". И тот таинственным образом скончался.

Флоренция
Тоскана
21.04.04

В старинном городе чужом и странно близком,
Успокоение мечтой пленило умом.
/Саша Чёрный/

Куда б я не пошёл, я вижу, что поэт
Уже побывал здесь до меня.
/Зигмунд Фрейд/

Во Флоренцию, успешную соперницу Сиены, мы попадаем уже к вечеру. Подчеркивая культурное значение Флоренции, ее уже в древности называли итальянскими Афинами. Отель "Амбассадор" недалеко от центра города. Вид из окна трудно представить лучше, дыхание замирает. Город, на гербе которого красная лилия, основанный еще до рождения Христова, лежит перед нами на фоне склонов Северных Апеннин. Завораживает вид известного на весь мир собора Санта Мария дель Фьоре. Он определяет характерный силуэт Флоренции, как и Петропавловская крепость придаёт неповторимый облик Санкт-Петербургу. Детище гениального Филиппо Брунеллески имеет высоту 91 метр . По размерам собор уступает по только соборам Святого Петра в Риме, Святого Павла в Лондоне и Миланского Дуомо, но по красоте, конечно, им равный. А по оригинальности, думаю, превосходит их всех. В 1492г. в купол ударила молния. Неистовый Джираламо Савонарола утверждал, что боги сделали это в гневе, я же думаю, что из зависти. Была бы его воля, настоятель флорентийского кафедрального собора Св. Сан Марко уравнял бы всё и всех. Когда Савонаролу пригласили отпустить грехи умирающему Лоренцо Медичи, монах поставил условие: "Правитель откажется от своей власти в пользу народных свобод". Лоренцо умер в ярости, и не прощенная душа его мается в грехах где-то на небесах над красавицей Флоренцией. К счастью, здесь удалось побыть подольше, может быть потому и отношение к Флоренции теплее. В этом городе выросло и приняло самые яркие черты Итальянское Возрождение, прошедшее путь от проторенессанса (Дученто XIII век и Треченто XIV век), самого ренессанса (Кварченто XV век) и высокого ренессанса (Чинквеченто XVI - небольшой 30-летний отрезок времени, закончившийся в 1530 году). Вершины его: Леонардо да Винчи, Микеланджело и Рафаэль. Здесь возрождали античные представления о красоте Мазаччо, Брунеллески и Донателло. Первый в живописи, второй в архитектуре и последний в скульптуре. Компанилу для Собора Санта Мария дель Фьоре спроектировал сам Джотто Ди Бондони. Ученик Чемабуе, Джотто, известен, прежде всего, как художник, внёсший в религиозные сюжеты земное начало. Капеллы Барди и Перуцци, расписанные им фресками в церкви Санта-Крочи, до сих пор хранят его видение истории жизни Иоанна Крестителя и Франциска Ассизского, приближая нас к заветам святого: "Благодать божия живет во всем и разлита везде". На одних фресках Святой Франциск читает свои проповеди птицам. Кто-то остроумно заметил, что если бы среди них были бы попугаи, то и до нас мог дойти живой голос святого. И Святой Франциск, и Джотто открыли людям многомерность мира, помогли лучше увидеть и понять его, оба способствовали расцвету Италии. Символично, что слово "Флоренция" означает цветущая. Возрождение поставило человека в центр вселенной, низводя богов с небес на землю. Бернард Бернсон утверждал, что уже одного этого фактора было бы достаточно, чтобы прославить эту выдающуюся эпоху, даже без учета предметов искусства, которые, к счастью, здесь на каждом шагу.

Вот и та самая компанила Джотто высотой 84 метра , составляющая с собором Санта Мария дель Фьоре своеобразный ансамбль. Правда, это легче понять с высот холмов другого берега реки Арно. У проектировщиков была идея развернуть собор к реке, как это позволили сделать собору Св. Исаакия в Петербурге. Но воля частных собственников на землю оказалась сильнее. Деньги на строительство собора выделила гильдия шерстянщиков. Позднее, средства на реставрацию архитектурного памятника не поскупился пожертвовать, среди прочих, потомок уральских заводчиков Николай Демидов. Если венецианский Марк светится золотом, а пизанский собор белоснежен, то флорентийский выглядит сероватым, по цветовому тону тосканского мрамора. Кое-кому камни Флоренции кажутся легче, чем камни, из которых сложены другие итальянские города. Оставляем им эти проекции и рассматриваем более мелкие формы, например, семейный шедевр архитекторов Гиберти – "Врата Рая". Вазари пишет, что самый известный из них - Лоренцо Гиберти прилично попортил крови Брунеллески, но теперь какое это имеет значение. Флорентийский собор, как и все видимые ранее соборы, поражает ко всему прочему, удивительной отделкой, массой художественных деталей, скульптурных украшений. За всем этим стоит колоссальный труд и мастерство. Именно это имел в виду Василий Розанов, говоря, что нет искусства без ремесла, нет гения без прилежания. Нашего прилежания не хватило, чтобы рассмотреть все прелести собора. Нас уже влекут на площадь Синьории, к ассиметричному и прекрасному Палаццо Веккио (Старому дворцу), в котором совершалось когда-то коммунальное правление городом - республикой. Строгая башня дворца волей её архитектора Арнольфо Ди Камбио стала самой высокой в городе. Её высота 94 метра . Площадь перед дворцом напоминает художественный академический класс монументальной и малой скульптуры. Перебор! В строительных лесах прячется копия пятиметрового, а потому и вдвойне бесстыжего "Давида" Микеланджело. Оригинал скульптуры видел, как сжигали Савонаролу, этого главного врага папства, прошедшего обычное перерождение из демократа в бессердечного диктатора. Не зря говорят: "Выпусти на волю святого, одновременно освободишь чудовище". Будто бы перед сожжением монаха кто-то хотел его утешить, но услышал в ответ: "В последний час утешить может только Бог". По иронии судьбы на месте казни немного позже уже гоняли подобие футбольного мяча гарнизонные солдаты. Какие чувства испытывал живой свидетель казни, приверженец настоятеля церкви Сан-Марко Сандро Ботичелли (Алесандро ди Мариано Филипепи). Оставаясь в душе язычником, художник под влиянием неистового Савонаролы однажды сжег в "костре покаяния" многие, показавшиеся ему греховными, картины. Попутно узнаём, что Савонарола и Леонардо да Винчи родились в один и тот же 1452 год. Много позже, в таком же религиозном экстазе под впечатлением проповедей своего духовника, отца Матвея Константиновского, Гоголь сжег последние главы "Мертвых душ".

Рядом с собором "коллекционная шкатулка" флорентийской Синьёрии - лоджии Ланци (открытая скульптурная галерея). Здесь особенно интересна статуя Бенвенутто Челлини "Персей". Рядом с ней Леонардо да Винчи рекомендовал установить скульптуру "Давида". Боттичелли предлагал расположить скульптуру у присоборного баптистерия. Сейчас же оригинал монумента Микеланджело скрывается в залах Флорентийской Академии, где и опровергает легенду об овце, одолевшей матерого волка. Давид продолжает олицетворять своей пращей, силой, талантом и волей флорентийский дух свободы и гения Италии. Интерес к фигуре Давида подогревается и тем, что согласно Евангелия от Матфея, именно Давид был прямым предком Христа. Кстати, ещё одно изображение Давида - бронзовая скульптура Донателло, была первой обнажённой фигурой мужчины со времён Древнего Рима. Обращался к этому образу и Вероккио. Стоящая рядом статуя "Нептуна" - детище Бартоломео Амманати, вызывает странные чувства. Не очень-то сочетается брутальный бог морей (Бьянконе - Белый Гигант) с юродивыми бронзовыми саттелитами. "Нептун" изваян из белоснежного мрамора, потому-то здесь запрещено мыть… чернильницы.

Какие имена! Что за город! В нем 41 музей, 22 исторических дворца, 27 церквей! У изобилия тоже есть свои издержки, и понять это позволяет Флоренция. И уже не удивляет душевное потрясение, развившееся во Флоренции у Стендаля, даже названное "синдромом Стендаля" (слабость, головокружение, госпитализация). Не зря герцог Урбинский потеряв правый глаз, будто бы перебил себе спинку носа, чтобы увеличить поле зрения здорового глаза. Мы, как менее тонкие натуры, в культурологический шок не впали. И даже поиронизировали над засиженной голубями конной статуей родоначальника семьи банкиров Медичи - Козимо I Старшего. Один из его рода - Джованни Медичи дослужился до папы - Льва X . Его потомки, а именно: Екатерина Медичи была выдана замуж за француского короля Генриха II Валуа, а Мария Медичи – за короля Генриха IV . Другой Медичи стал папой Климентом VII . Герб Медичи украшает ряд шариков, остроумно названных современными итальянцами "экстези". Может быть, это они и зарядили род Медичи энтузиазмом и энергией, позволившими хозяйничать во Флоренции три столетия и подчинить себе главных конкурентов из рода Альбицци, Уццано и Строцци. А если говорить серьёзно, то шесть шариков в гербе Медичи символизируют лишь аптекарские пилюли, напоминая о происхождении их от рода медиков. "Демократ" Козимо утверждал, что является лишь частным лицом, заявляя принцип: "Быть, не показываясь". "Частное лицо" попутно "прихлопнуло" флорентийскую республику. Правда, диктатор не жалел сил и средств для процветания своего города. Художественная Галерея Уффицы была построена Джорджо Вазари в1566 году именно для Козимо I . Были и другие лица, желающие по-своему выделиться. Возможно, с меньшими средствами, но и не без воображения. Рассказывают, что один богатый флорентиец, прозванный Ардженти (серебряный) подковывал своих коней серебром. Флорентийская золотая монета - флорин ( fiorino ) называлась так по красовавшейся на ее реверсе лилии, на аверсе же изображался Иоанн Креститель. Отсюда – это дантовское "крестителем запечатленный сплав". Итальянцы зовут Иоанна Крестителя – Джованни Баттистом. Его считают патроном города, тем более, что имя святого мученика связывает Ветхий и Новый Завет с современной историей. Ещё одним покровителем Флоренции считается Святой Лаврентий. Правда, заветы святого: "Бедняки и калеки – вот богатство церкви" - давно уже подзабыты. Храмы города отличаются именно богатством и роскошью. Во Флоренции умели строить, но умели и защищаться от вандалов. Иногда очень остроумно. Так за уличными фонарями вешали иконы, тем самым, охраняя их от уличных сорванцов. А вот и легендарная галерея Уффицы. Столпотворение. Это вполне оправдано. И потому в ажиотажной туристкой горячке даже не возникает раздражения. Хотя Александра Блока приводила в отчаяние толпа зрителей, мешающих осмотру, а его тёзку Герцена утомляла толпа экспонатов, мешающих друг другу. Мы же ощущаем лишь радость от узнавания знаменитых шедевров Леонардо да Винчи, Боттичелли, Тициана. Здесь же немецкое Возрождение. За окном, под анфиладой старинных мостов, живописно несет желтоватую воду Арно. Над ним роскошный городской пейзаж с доминантой необыкновенного жилого старого моста (Понт Веккио), справедливо прозванного Максом Волошиным "курьезным и умилительным". Когда-то еще во времена Римской Империи перед мостом красовалась статуя Марса, которую снесли воины Аттилы. Потом исчез и долго стоявший здесь обломок постамента. Потому-то и считают, что "Флоренция так много терпит от Марсового искусства". Любопытно было узнать, что именно в день рождения старшего внука, то есть 14 марта, в Италии празднуют день Марса. Тесно переплелись в Италии язычество и христианство. Для России это совсем не диковинно.

Недалеко от галереи Уффицы храм Санта Мария Новелла, сохранивший оригинальные фрески Джотто ( XIII век), дворец Строцци, галерея Питти, да еще Бог весть что, вплоть до одиозной улицы Мер, приютивший местных геев. Но оставим им их "мерcкие" дела.

Сильнейшее впечатление произвела францисканская церковь Санта-Кроче (Святого Креста), где хранится частичка креста Господа Бога. В капеллах храма надгробия Галилея, Макиавелли, Россини, Микеланджело. Микеланджело умер в 1564г. в Риме. Свято место пусто не бывает, в этот же год родились Галилей и Шекспир, а в России, к слову сказать, князь Курбский, который открыл первую волну эмиграции. Отпевали Микеланджело Буонаротти в Риме, тело же его родственники тайно перевезли на родину, где торжественно и погребли. Многих Флоренция воспитала или вдохновила. Здесь чтят Мазаччо и Липпи, любят Джотто, Боттичелли и Рафаэля, но поклоняются только Микеланджело. А как же Леонардо да Винчи? "Но он же родом из Винчи!" Не простили флорентийцы мессеру Леонардо его отъезд в Милан. Да и "Мона Лиза", выполненная с дочери флорентийского банкира Франческо делле Джоконда тоже прописалась за границей. Оба великих художника были убеждёнными холостяками и перфекционистами. Оба так и не удовлетворили своё стремление к совершенству. Тоже можно сказать и о Данте. В честь поэта в храме установлен кенотаф. На кенотафе надпись: " Onorate l ' Altissimo poeta " /Почтите высочайшего поэта/. Национальная гордость Италии - Данте Алигьери, создал не только "Божественную комедию", но на базе именно флорентийского диалекта и язык для нее. Круги ада, высоты рая. Во время войны Михаил Лозинский заканчивает переводить "Божественную комедию", а рядом, в Елабуге Марина Цветаева обрывает свою жизненную трагедию. Почтите высочайшего поэта! Данте тоже умер в изгнании, в городе Равенне. Позже флорентийцы хотели вернуть его тело на родину. Им ответили: "Не сумели ценить его живым, зачем вам мертвый". Тело Микеланджело и вернули, но тело Данте потеряли. Смерть его на чужбине, по словам Франко Саккетти "явилась позором для всей коммуны". Энгельс считал Данте "последним поэтом средневековья и вместе с тем первым поэтом нового времени".

Близким же мне храм Санта-Кроче стал после того, как выяснилось, что освящен он был ровно за 500 лет до моего рождения, то есть 3 мая 1443 года. В этот день в Италии особо почитаемый праздник "Крестовоздвижение". Кроме того, что Крест является символом жертвы Христа, в более общем смысле он стал и символом всей христианской религии. Если уж говорить о значении хронологии, то и Никколо Макиавелли, погребённый в этом же соборе, тоже родился 3 мая. Утешая Галю, напомню, что идея создания " Vite " (жизнеописания деятелей искусства Италии) пришла в голову Вазари ровно за 400 лет до ее рождения, то есть в 1546 году. Да и художник Монтенья умер 13 сентября. Рядом с храмом восстановленный, а может быть и заново построенный скромный дом Данте. Недалеко и церквушка где он увидел свой идеал красоты в лице Беатриче Портинари. Бедняжка умерла в возрасте 24 лет от родов. Николай Гумилев писал:
Жил беспокойный художник
В мире лукавых отличий.
Грешник, развратник, безбожник,
Но он любил Беатриче.

Отдав памяти недоступной женщины своё сердце и воображение, голову свою Данте положил на плаху общественной и литературной деятельности. Авторитет его был достаточно велик, чтобы стать приором Флоренции. К слову сказать, принимая участие в выборе приоров, он выставлялся от цеха медиков и аптекарей, видимо, когда-то занимался и медицинской практикой. Его административная деятельность продолжалась недолго, жесткая политическая интрига выбросила Данте навсегда из горячо любимого города. Женился поэт рано. Известно, что ко времени изгнания (1302 год) у него было уже четверо сыновей. Жену звали Джилла Донати, но в странствия с ним она не пошла. Живя на чужбине, Данте "покровитель всех изгнанников" в полной мере прочувствовал как "горек чужой хлеб и круты ступени чужих лестниц". Такой же неприкаянной ощущала себя и наша Анна Ахматова. Может быть потому постоянным фоном ее чтения, наравне с Пушкиным и Шекспиром был именно Данте. Жизнь поэта полна страданий, но разве кто-то может этого избежать?

Вся история человечества полна примеров внутривидовой конфронтации за ареалы и ресурсы. Цивилизация добавила идеологическое противостояние. В истории Флоренции XIII – XIV вв., бывшей в ту пору республикой, одним из таких противостояний стала борьба гибеллинов, приверженцев германских императоров, то есть феодальной знати с гвельфами, поддерживающих римских пап. Гвельфы к тому же ослабляли себя еще внутренней враждой, разделившись на "черных" и "белых". "Белые" и вместе с ними Данте проиграли. С горечью он потом напишет:
Италия, раба, скорбит очаг,
В великой буре судно без кормила
Не госпожа народов, а кабак.

Страну и город раздирали к тому же классовые противоречия "жирного" народа (пополо грассо) с "тощим" народом (пополо минута). На себе это в полной мере испытали современники и земляки Данте, авторы жизнерадостных и пикантных историй, Джованни Боккаччо и Франко Саккетти. Может быть, сохранились дома, где они жили, любили и умерали. Сохранился ли дом Леонардо да Винчи, который содержал его отец, известный нотариус, приживший вне брака великого художника? Главный завет несравненного Леонардо не плохо бы усвоить: "Живи, трудись, твори, но всегда с улыбкой". Улыбнулся бы и он с моей затеей с путевым отчетом. Но иначе невроза мне не избежать. Как Макс Волошин "стремлюсь чертой и словом закрепить приходящий миг". В общем плохой карандаш лучше хорошей памяти, а улыбка вроде и меня не покидает. Где-то рядом мастерская (боттеге) Вероккио, учителя Леонардо, начавшего образование 14-летнего мальчика, злые языки утверждают, что и сексуального тоже. Любая бытовая мелочь, происходящая в этой мастерской, несла творческий импульс. Юные подмастерья, а среди них были художники, прославившие в будущем итальянское искусство - Лоренцо Креди, Гирландайо, Перуджино любили бросать пропитанную краской губку в стену, любуясь растекающимся многоцветьем, похожим на "отличный пейзаж". Так что всевозможные проективные личностные тесты (Роршаха в том числе), рождались не на пустом месте. Кстати, если Вероккио (Андреа де Микеле де Франческо Цьеоле) обучал Леонардо художественным приемам, то мировоззрение Леонардо формировалось и шлифовалось в доме знаменитого математика, астронома и философа Тосканелли. Именно по его трудам учился и сверстник Леонардо - Христофор Колумб.

Во Флоренции жили и творили художники: Палайоло и Андреа дель Сарто! Да, ведь и архитектор Якопо Сансавино - гений Венеции, тоже из Флоренции.

С благодарностью перед вкладом в медицинскую науку хочется упомянуть и флорентийского врача Фаддея ( Taddeo d ' Alderetto ) и его коллегу Джованни Донди, впервые сконструировавшего часы с колесным механизмом. Точность их приближалась к астрономическим! Итальянцы дружили со временем, но и умели заключать его в определенные рамки, не забывая разоблачить "преступление" хотя бы маятником, как это сделал Галилео Галилей. Учитывая свои новые профессиональные интересы, почему бы не вспомнить и о флорентийских психологах. Ведь именно флорентинец Марсилио Фичино (1433-1499) организовал здесь Платоновскую академию и перевел на латинский Платона и Плотина. Предшественник Карла Юнга, он уже тогда считал, что "истинное обучение – это обучение психологическое". Само же психологическое Фичино рассматривал в трех аспектах: разум (рациональный интеллект), idolum (воображение, связывающее каждого из нас судьбой) и тело (объединяющее нас с природой). Согласно логике философа, семейный разум четы Вселюбских принял решение отправиться в Италию, тела приказ исполнили, и наша жизнь наполнилась новыми красками и смыслами.

Наконец отрываемся от экскурсоводов и путеводителей, чтобы свободно, "без руля и ветрил", пошататься по городу. Удираем от мотоциклистов - этой "казни египетской" на другой берег Арно. Поднимаемся к бельведеру Микеланджело, а затем на холм Монте Алле Крочи. Здесь на ступенях церкви Сан-Маньято аль Монте, воспетых Данте в "Божественной комедии", можно отдохнуть, и любуясь лежащей в неге теплого южного вечера Флоренцией, шептать эмигрантские стихи: "Как змей серебряный струится Арно, вдали малиновые млеют горы… ряды холмов, как волны в океане, застывшие в творенья дни". Воздух мягкий, вкусный. Именно отсюда Павел Корин писал давно полюбившуюся мне художественную панораму города. Ранее упомянутый Макс Волошин, обученный и воспитанный природой Крыма, ощущал Флоренцию "суховатой и немного горькой" в отличие от "влажной всей Венеции". Сейчас весна, и Флоренция более приветлива. Может быть, это время года Леонардо да Винчи и вкладывал в свои очаровательные пейзажи.

Темнеет. Ночной город становится ближе и доброжелательней. Дальние горизонты не отвлекают. Стал замечать людей. Они ведут себя свободно и расковано. И фонтан "Нептун" показался совсем домашним, как и сама площадь Синьории. Bellissimo ! Хорошо, должно быть, здесь жить флорентийцам, особенно молодым и влюбленным. Павел Муратов писал: "В ее воздухе легче и чище сгорает сердце, счастье любого здесь - благороднее, страдание – прекраснее, разлука – сладостнее..." Ему вторил Дмитрий Мережковский: "Что с нами было бы, если бы не было Флоренции?"

Какое счастье, что дорога в Рим проходит через Флоренцию! У Бориса Терновца она даже вызывала "ощущение Родины", и напротив, Венецию он ассоциировал с далеким Востоком, имея в виду Византию. Завтра будем в Риме. Пора и с ним познакомиться. Перейти, так сказать, Рубикон. Где эта река? Каков он - этот Рим? Чувствую себя альпинистом. Естественное волнение проходит от вспомнившегося, как-то кстати, афоризма: "Горы – они большие. Они успокаивают".

Рим
Лацио
22-25.04.2004.

Рим – город в который влюбляешься медленно,
понемногу и на всю жизнь.
/Гоголь/

Римская империя, прославившая Рим, сумела вырасти до невероятных размеров (5.2 млн. кв. км.) прежде всего за счет своей воинственности. И это понятно. Ведь легендарные основатели "вечного города" Ромул и Рэм были вскормлены волчицей. Эту благодетельницу можно видеть в Италии повсюду. Мальчики, родившиеся от весталки Реи Сильвии, дочери Нуминатора, были зачаты насильником (отцом находчивые родственники объявили некоего бога). Дядя Амулий воспользовавшись скандальной ситуацией, узурпировал власть, а несчастных детей приказал бросить на волю судьбы, то есть в Тибр. Если по Фрейду сын восстает против отца, то чем лучше другие родственники? Дети, вскормленные волчицей, подросли и восстановили справедливость. Но, справившись с дядей, не сладили с отягощенной наследственностью и сами передрались. Рему не повезло, и он был убит. Ромул же основал под голубым небом (Адзурро) в 25-ти километрах от Тирренского моря на холмах Лации, окружающих Тибр, город, позже прозванный по праву "Вечным". И произошло это в 753 году до н.э. Со временем город креп и закалялся в битвах с окружающими его народами: вольсков, сабинов, эквов, герников, лукан. Как-то галлы чуть было не стерли Рим с лица земли, но по легенде его спасли капитолийские гуси. Не менее агрессивны были и эсквилинские гуси, напавшие на Вилле Боргезе на меня самого. В общем, Рим отбился от северных галлов и от южного царя Пирра, задавил зарвавшихся этрусков. Затем поверг бывших финикийцев (пунов), населявших Карфаген, в пунических войнах и развился в мощную империю. Известно, что римляне принесли мир ( Pax Romana ) управляемым ими народам, но их правление было жестоким и притесняющим. За счет разорительных налогов и произвола был создан мир утилитарного расчета. Поднимая фундаментальную проблему власти, Яков Гордин определяет империю, как метафору насильственной гармонизации при глубоком внутреннем неблагополучии. Тирания цементировала империю, используя силу, закон и деньги. Рим славился хорошим солдатом и адвокатом. Эти же действующие лица суперцивилизацию развалили. Сулла считал, что лучше быть счастливым ( Felix ), чем богатым и великим ( Magnus ). Но счастье разве может быть вечным? Рим наглядно доказывает, что вечны лишь перемены. Рим покорился самым величайшим тиранам – Случаю и Времени. Христианство завершило центробежные процессы. Квазихристианский большевизм, не считаясь с человеческими потерями, расширил Российскую империю до умопомрачительных размеров СССР, но тут же, за исторически короткий срок, бездарно прохлопал 5 млн.кв.км. лучшей своей территории (как раз величины всей Римской империи). Собственно сам Рим в период своего расцвета вмещал миллион жителей (вспомним, что во всей России во времена Петра I проживало лишь в три раза больше народа). Следует заметить, что было время, когда в самом Риме рабы составляли 75 % всего населения.

В сегодняшней столице современной Италии, образованной в год отмены в России крепостного права, то есть в 1861 году, живет около 3 миллионов человек. Умбрийский народ (Орбы) жил в этих местах еще до этрусков где-то в XVI веке до нашей эры. При въезде город не производит какого-то определенного впечатления. Милан, например, представился более солидным. Да и он крупнее Рима по площади. Кругом яркие предвыборные плакаты красавца Сильвио Берлускони. На них популистские лозунги: "Иммигрантов станет меньше, голосуйте за Берлускони. С ним вам будет хорошо". Утверждают, что политическую жизнь Италии до сих пор определяют 3 фактора: борьба за власть, коррупция и круговая порука. Взятку здесь называют благотворительным взносом. И, наоборот, благотворительный взнос является легализованным видом взятки. Кто-то говорил, что политик - это несостоявшийся актер. Поддерживает репутацию политики и спорт. Берлускони хозяин футбольного клуба "Милан", в котором играет неудержимый Андрей Шевченко, забивший за свой клуб больше сотни голов. Итальянцы нежно зовут его "Шево". Кстати, Берлускони и Шевченко астрологически объединяет день их рождения. Всем понятно, что обилие в итальянском спорте легионеров и привело к позорному поражению Италии в чемпионате Европы по футболу в Португалии. Наше поражение на европейском чемпионате, не мало связано с тем же фактором. По дороге получаем статистическую справку. В Италии миллионеры составляют 12% всего населения. 76 % представляют средний класс. И только 12% бедных. На вопрос как здесь живут люди, итальянцы отвечают: "Люди живут хорошо, а народ - как везде!"

Вот еще некоторые показатели качества жизни итальянцев. Килограмм хлеба здесь стоит 3,5 евро, а фруктов - 5 евро, пицца от 3 до 15 евро, средняя бутылочка вина-10 евро, обед - 40-50 евро. Обычная семья 5 раз в неделю ужинает в ресторане, притом, что средняя зарплата на уровне 1500 евро в месяц, а хорошая пенсия 500 евро. Самые низкие оклады у бюджетников (полиция, пожарные, медики, учителя). Потому-то на вопрос, кто такой Гарибальди, старшеклассники и отвечают, что это партнер Тома Круза.

Проезжаем вдоль стены Аврелия и попадаем в последнее наше пристанище - отель "Беверли Хиллз". Он побогаче "Европы" и "Амбассадора" - все же 4 звезды. Впрочем, нам и там было хорошо. Шведские же завтраки во всех отелях примерно одинаковые, хотя со скандинавскими не идут ни в какое сравнение. "Шведский стол? У нас в Италии и своя мебель неплохая". Непритязательный каламбур местных буржуа. Многие приличные 3-х звездные отели не очень-то и стремятся поднять свой статус, так как сразу же поднимутся налоги. Наш уютный отель расположен за Виллой Боргезе на седьмом римском холме - Эсквелино. Как-то заплутав, спрашиваю первого встречного: "Скузи, Беверли Хиллз?" Тот молниеносно в ответ: "Лос-Анджелес! Калифорния!" И насладившись выражением моего лица, добавил по-русски: "За углом, приятель".

Здесь обитали когда-то сабиняне. Названия других холмов тоже приятно ласкают слух: Палатин, Капитолий, Целий, Виминал, Квиринал и Авентин. Кстати, Нума Помпилий, правивший Римом после Ромула и давший ему мудрые законы, был сабинянином, а Авентин был так назван после того, как здесь был убит молнией древний правитель Авентин. Кто только не жил в этих местах. Но у римлян укоренилось сознание их Троянского происхождения. Император Август благосклонно отнесся к тому, что Вергилий именно Энея сделал главным героем своего эпоса и связал историю Рима с полем имперских устремлений. Поэтический стиль "Энеиды" стал основополагающей идеей миродержавства Рима. Публий Вергилий Марон, прозванный по месту рождения "мантуанским лебедем" по существу прославлял и род самого Августа, племянника Юлия Цезаря. Символично, что второе имя Асканио, потомка Энея и предка Юлия Цезаря, было так же – Юл. Кстати, Вергилий вместе с Октавианом (будущим императором Августом) вместе учились в школе ритора Эпидиа. Вергилий не успел закончить "Энеиду". Не успел сжечь и этот панегирик Августу Октавиану. Друзья, слава богу, это его последнее желание не выполнили и "Энеида" до сих пор властвует нашими думами. Интересно было узнать и то, что будто бы тибуртинская Сивилла поведала Августу о том, что Сын Божий будет рожден именно в его правление. В общем-то, история основания Рима скорее достойна именоваться поэзией, нежели наукой. По легенде род Энея в Трое был столь знатен, что соперничал даже с домом Приама. После разгрома Трои греками легендарный Эней вынес из города отца и домашних богов, а в изгнании его сын Тиберин дал свое имя реке Тибр. Да и Латин (прародитель латинян) будто был сын Одиссея и богини Цирцеи (Кирки). Именно на дочери Латина Лавинии женился Эней. В основанном им городе Альба–Лонга, позже появился на свет предок Ромула - Асканий.

Наше знакомство с Римом началось с ночной поездки по его набережным, улицам и площадям. Фантасмагория! Для зажатой остеохондрозом шеи испытание не из легких. Рим, как наследник двух культур: языческой (с ее классической греко-римской мифологией) и христианской (с ее догматическо-воспитательной символикой), вызывает сильные чувства и серьезные размышления. Мимо проплывают особенно страшные, в затейливой подсветке, Термы Каракаллы - памятник упадка римских нравов. Они были построены из остатков разрушенного дворца Нерона. Похожие на причудливые гроты, термы позже служили Рафаэлю и его ученикам натурой для эскизов-гротесков. Когда-то Цезарь и Катон ходили купаться на Тибр вместе с плебсом. Цезарь, правда, выделялся, одевая для променада эпатажные красные сапоги, позже их цвет перекочевал в виде лампасов на генеральские галифе. Баня же – это более поздняя роскошь. Проезжаем мимо гениальных развалин императорских форумов, мимо Амфитеатра Флавия (пресловутого Колизея, превращенного в каменоломню землетрясениями и строительными мародерами). Он был построен Веспасианом на месте прудов и садов Нерона. От несохранившейся статуи Колосса Нерона Колизей и получил свое название. Близстоящая Арка Константина тоже потрясает своим величием. Рядом, так называемый, "дядя" Колизея - Театр Марцелла, построенный Августом в I веке до н.э. в честь своего племянника. Он менее внушителен, но зато на полторы сотни лет старше Колизея. Недалеко остров Тиберино, за ним сияет в подсветке Ватикан, напротив, через реку - бывший еврейский квартал. С площади Испании спускаемся к веселенькому фонтану Треви, узнаем массу басен о создателе фонтана – Лоренце Бернини и о его вечном сопернике и завистнике архитекторе Борромини. Праздничные толпы туристов заполняют все и вся. В римские катакомбы уже не тянет. Хватит нам и чеховского Катакомбова. А вот площадь Навон с фонтаном, странным образом сочетающим символику четырех рек: Нила, Дуная, Ганга и Ла-Платы. В Риме, как и положено южному городу, много фонтанов, выполнены они в основном в стиле интенсивного в деталях барокко. Особенных чувств они не вызывают. Накопители воды в Венеции запомнились лучше: Увы, с возрастом теряется детское восприятие свободной текучести. Тянет к устойчивости, ищешь во всем гарантию опоры. Конечно, предварять знакомство с Римом, по уму, должна была бы дневная экскурсия по городу. Ночная же была сумасшествием в чистом виде. Теперь этот сумбур из головы не выкинуть, да и не хочется, а переварить уже не возможно. Будем созидать мифы. Кто проверит? Может быть именно в Риме Бердяеву от сердца пришла в голову мысль, что мир не мысль, а страсть. Почему бы тогда не извратить игривого экзистенциалиста: "Рим не мысль, а страсть".

Дневная экскурсия по Риму - продолжение ночного безумия. Трамвай, метро, короткие перебежки по городским улочкам. Главная задача не потерять жену, да и самому не пропасть. Гид: "Прячьте ваши кошельки! Внимание! Сзади цыганка!" Толпы зевак расплодили множество воришек. Только чудо поможет избежать почетного прозвища "лох". Кто его только не имел. Юрия Лотмана, известного литературоведа, например, здесь полностью "обчистили". Боролся за демократические свободы, на них и напоролся.

Кругом масса магазинов и магазинчиков. К счастью цены не позволяют в них задерживаться. Да и у нас, наконец, не тур-шоп. Выходим к зажатому домами Пантеону - шедевру времен императора Адриана, построенному в 125 году на месте бывшего храма Марка Агриппы. Монолит Пантеона имеет высоту 43 метра , диаметр его тех же размеров. В куполе Пантеона отверстие диаметром 9 метров . Это и свет и вентиляция. Не исключено, что оно служило для отвода дыма при жертвоприношениях. Пантеон - это несомненно прекраснейший и наиболее сохранившийся памятник римской древности. Многие считают его создателем самого Аполлодоро из Дамаска – придворного зодчего императора Ульпия Траяна. Достаточно одного мгновения, чтобы проникнуться уникальностью, красотой и величием этого здания. Внутренность храма, который древние называли "целой", поражает особенным достоинством. В старину, когда Тибр заливал Рим, крысы со всего города, на радость кошек спасались у Пантеона. В средние века в нем располагалась церковь Санта-Мария делла Мортири. Она и сохранила захоронение тел художников Карраччи, Рафаэля, да и само здание. Здесь же покоится и тело короля объединителя Витторио-Эммануэля II . В честь заслуг последнего рядом с колонной Траяна, на Капитолийском холме поставлен грандиозный памятник, остроумно прозванный в народе "вставной челюстью" или "печатной машинкой", или "взбитыми сливками". Мемориал, как бы огромной театральной кулисой, отделяет площадь Венеции от древних императорских форумов.

Жизнь начинается с крика, смерть с молчания. В молчании древних развалин чуткое ухо может быть услышит отзвуки императорской славы или же эхо звуков триумфальных труб. Где-то здесь издевались над народом Нерон и Калигула, умничали Марк Аврелий и Сенека, а Марк Брут убивал Юлия Цезаря. А может быть, и спасал от неизлечимой болезни, чтобы в свою очередь позже, после разгрома при Филиппах, покончить жизнь самоубийством. Закономерный конец. "Насилие менее гнусно, чем обман" – писал Данте. Двойное преступление – умноженная гнусность. В то же время здесь пели оды Гораций и Овидий, возносила гимны богатству Сафо "Я роскошь люблю, блеск, красота, словно сияние солнца чаруют меня". Да, в истории СЛАВА остается на своих местах, истлевают лишь ее материальные носители. Издавна человеку открывались законы красоты и гармонии. Именно здесь было место схода древних римлян, место празднований и победных триумфов, место отправления религиозных культов, судопроизводства, товарообмена и торговли. До настоящего времени сохранили свою мощь Колизей и Триумфальная Арка императора Константина, доказав долговечность открытого еще греками бетона. Опыт использования бетона и круговой арки не утрачен. Приняв массовое универсальное применение, он дошел до наших времен.

Траян, Адриан, Тиберий. Древнеримские руины еще помнят установившего жестокие порядки империи Тиберия и его зловещее: "Пусть ненавидят, лишь бы соглашались". Гай Калигула развил изящную философию своего предшественника "казнить всех – от этого лысого до того". Но что еще можно было ждать от гидроцефала. Император Траян, сохранив все прелести римских порядков, тоже своих сенаторов не жалел. По его приказу треть их имущества отторгалась на развитие земледелия и строительства дорог. Может потому Плиний Младший писал Траяну панегирики, предупреждая его, что преданность негодяев так же ненадежна, как и они сами. Надо бы и наших сенаторов и олигархов, в придачу, как следует потрясти на благо государственных интересов. Прах императора Траяна и его жены захоронены в цоколе ранее упомянутой колонны. Бессмертное творение Аполлодора, увенчанное статуей Траяна и сейчас красуется рядом с площадью Венеции. Забавно, что колонну Траяна фирма "Кодак" считает первым кинопроизведением. На ее взгляд череда в 2500 фигур, двигающихся по двухсотметровой спирали вполне кинематографична.

С другой стороны среди развалин форума виднеется Триумфальная Арка Септима Севера - покорителя Месопотамии. Покидая форум, и бросая прощальный взгляд на Колизей, невольно улыбаюсь, вспомнив, что русские купцы-эмигранты, стоя в ночном Колизее во все горло распевали: "Вниз, по матушке, по Волге…". Может быть, и сейчас какие-нибудь подвыпившие немцы поют: "Вниз, по батюшке, по Рейну…".

От полных тайн исторических развалин спускаемся к более понятному Тибру. Наслаждаемся куполом собора Святого Петра и не менее внушительной пластикой замка Святого Ангела, переделанного Аврелианом из мавзолея Адриана в предмостное укрепление. Здесь в тяжелые минуты прятались от расправы непутевые, с точки зрения Лео Таксиля, папы римские. Действительно, во многих случаях они наказывались за грехи свои: "Божьей карой преследуется церковь, роскошью своей поправшей мораль".

Фигура ангела, давшая имя замку, появилась здесь как символ мира после того, как папе Григорию I Великому приснился ангел, вкладывающий меч в ножны. У ангела лицо наивной молодой 18 летней девушки. Вездесущий Бернини приукрасил внешний фасад когда-то более строгого сооружения. Рядом помпезный Дворец Правосудия, хорошо знакомое место службы комиссара Катаньо. И сейчас "ласкает быстрый Тибр ступени гордо розовеющих дворцов", как и удивительного, уложенного белым мрамором островка ( Isolo ) "Тиберино", где испокон веков занимались врачеванием. Здесь церковь и больница Сан-Бартоломея (Св. Варфоломея). Очаровательный островок очень похож на корабль. По легенде Эскулап - бог медицины прибыл на нем в Рим. И в таком тихом и милом месте жену чуть было не ограбили. Ничего не оставив жадной лапе Эскулапа пройдя вверх по Тибру, попадаем на виа Корсу - центральную улицу Рима. Про нее художник Сильвестр Щедрин писал в Россию: "А главная улица Рима, маменька, виа Корсу, похожа на нашу Гороховую". Стендаль же в ней увидел парижскую улицу Прованс. По Корсу-Гороховой-Прованской, двигаясь между фланкирующими ее рафаэлевскими церквушками, выходим на просторную неоклассическую площадь Народа (Пьяццо Пополло). Центр ее облагораживает вонзающийся в небо обелиск. Во времена фараона Рамзеса он украшал храм Солнца в Гелиополисе. Это еще один римский трофей. Поднимаемся по крутой лестнице в парк Боргезе, где, как олицетворение всех земных несчастий, нас поджидает нищенка. Вдруг, это древнеримская богиня в ее образе испытывает нас?

Княжеский род Боргезе пошел от понтифика Сикста IV в результате непотической (наследственной) традиции. Земельные владения за аврелианской стеной на территории, называемом ПИНЧО, род Боргезе получил при папе Павле V в начале семнадцатого столетия. Несколько запущенный, но потому и особенно прелестный ландшафтный парк (Вилла Боргезе) наполняет радостью сердца и кислородом легкие. Под храмом Аполлона - пустующий ипподром. Вдоль дорожек старые и новые скульптуры. Гете спорит с Байроном, а Данте беседует, конечно, с королем Витторио Эммануэле II . В глубине парка прячется художественная галерея Боргезе. Здесь лучшие картины Караваджо, здесь же еще одна скульптурная интерпретация "Давида", исполненная чарующим Лоренцо Бернини. К слову говоря, лучшее его творение, скульптура Св.Тереза, находится в церкви Санта-Мария делла Виттория. В галерее Боргезе представлен и другой замечательный мастер скульптуры Антонио Канова. Здесь его знаменитая "Венера с яблоками", выполненная с обнаженной Паолины Бонапарт, сестры Наполеона, вышедшей замуж за Ципиона Боргезе. Скандальная была история. Долго эту скульптуру прятали даже от самого автора.

Вилла Боргезе с одной стороны ограничена древней, сложенной из красного кирпича стеной Аврелиана. От сорокакилометрового защитного укрепления за столько прошедших столетий сохранилось не так уж много. С другой стороны парка открывается величественный вид Рима с доминантой собора Святого Петра, определяющим местоположение Ватикана, карликового государства, празднующего в этом году свое 75-летие. В этом созданном талантом Браманте, Рафаэля, Микеланджело, Петруцци и Сангалло сооружении, высотой 136 метров , законченным в1574 году Якопо деля Порта, проявились все три сферы жизни: воображение (придумавшее чудо), знание (позволившее все точно рассчитать) и воплощение (материализовавшее первое со вторым).

В церкви Санта-Мария ин Космедин мы прочитали: "Ищи мира в своей душе на том месте, где стоишь". В соборе Св. Петра покой может разве, что присниться. Скорее здесь его можно потерять. Наверное, не случайно собор стоит на месте древнего цирка Нерона. Внутри собора, построенного в виде латинского креста, теряешься в объемах и подробностях. Галя сразу же соединилась с очередью к отпускающему грехи Святому Петру. Глядя на его ключ, известный фаллоцентрик Зигмунд Фрейд, наверное, ужаснулся бы своим греховным ассоциациям. Первый верховный апостол - "ловец человеков" был вправе открывать двери в рай, но мог и от них отлучать. Как выяснилось, он провожал в последний путь Богородицу.

В общей совокупности впечатлений, моим наиболее сильным откровением оказалась не скульптура Св. Петра, и не гигантский балдахин, стоящий над мощами святого Петра на мощных колоннах, равновидных храмовым колоннам дворца царя Соломона , а мраморная "Пьета" Микеланджело. Сердце раньше ума отреагировало на эту аллегорию принятия судьбы. Собственное отношение Микеланджело к своему творению определилось хотя бы тем, что только эта скульптура имеет его факсимиле. А может быть, подпись появилась потому, что это была его самая первая серьезная заказная работа, полученная от аббата Сен-Дени французского посланника при Ватикане. Тут же вспомнился "Сын Человеческий" Александра Меня и "Гефсиманский сад" клиники Военно-медицинской академии, а за этим - рембрандтовский Урий, не сумевший скрыть свой протест злодейке - Судьбе. Натурфилософ Джироламо Кардано, современник Микеланджело, сумел найти поддерживающие дух слова: "Счастье лежит в несчастии, как каштан в колючей скорлупе". Трудно поверить, что "Пьету" создал 25-летний человек. По какому-то душевному волнению всплыл в памяти венский портрет сына Рембрандта, Титуса и полные страдания глаза несчастного сына Врубеля. Вечная отцовская боль за детей. Существует метафора, связывающая скульптора с адом. Микеланджело сумел преодолеть все его муки. Недаром, здесь же в соборе хранится в качестве святой реликвии платок Святой Вероники, на котором оставлен "истинный образ" Христа. Боль, слезы, пот и кровь – вот удел истинного подвижничества.

В Ватикан (население государства – 1000 человек, площадь 0,5 кв.км.) мы попали, простояв километровую очередь. Это зарядило наши мотивации до предела. Слово "католик" с греческого переводится как неделимый, всеобьятный. Кстати, "Кафолической", то есть "Вселенской" называет себя и православная церковь. Во всяком случае в христианском храме Святого Петра и православным не грешно помолится. Правда, могут затолкать туристы, да и сотни глоток гидов-экскурсоводов вряд ли дадут сосредоточиться. Итак, вавилонское столпотворение с характерным для него многоязычием поглотило и нас. Итальянские гиды, пользуясь своим исключительно тонким музыкальным слухом, легко осваивают языки. Вот рядом экспансивный итальянец свободно извергает тысячи японских иероглифов изумленным дальневосточным пилигримам, среди которых, уже к нашему изумлению, есть даже слепые. Снимаю шапку перед их мужеством. В Японии быть слабым стыдно. Усвоится ли их урок? Тут же убеждаемся, что концентрация монашек на 1кв. метр в Ватикане самая высокая в мире. На лицах невест Христовых божественный свет, губы монашек шепчут молитвы, в глазах слезы радости. От души им сочувствуешь, начиная понимать, где находишься. Stupor Mundi !

Но вот и нас захватывает человеческая река. Отряды туристов, под предводительством своих унтер офицеров - гидов, двигаются не спеша по мраморным коридорам и залам вдоль мировых культурных ценностей. Можно прикоснуться к самому Аполлону Бельведерскому, изваянному Леохаром, или пофлиртовать с греко-римскими богинями. Можно поглазеть в окно на папские рекреации. Римские понтифики /то есть - главные жрецы/ по наследству страдали гигантоманией. Зачем же уступать какому-то Нерону, построившему дворец длиной в 1,5 километра для того, чтобы "нормально жить". Нормально живут и современные папы.

Собрание шедевров Ватикана упаковано в 11 музеях, 5 картинных галереях. Если по ним кружить, разве не закружится голова. Потому-то поток посетителей строго линейный. Станцы (4залы) Рафаэля, построенные в 1455 году по заказу папы Николая V , служили папскими апартаментами. Станцы были расписаны Рафаэлем с помощниками уже по желанию папы Юлия II на темы богословия, философии, поэзии и правосудия. Полностью авторской признана фреска "Афинская школа". Известно, что греческие философы не считали художников и скульпторов гениями. Таковыми в их представлениях могли быть лишь аналитики, то есть ученые. Искусство же – категория синтетическая, скорее сфера чувств, а не ума. Рафаэль предметно утвердил и художников в ранг гениев, да еще остроумно написал Платона с чертами лица Леонардо да Винчи. Гениальный философ держит в руках своего "Тимея" - книгу диалогов, возвращающих душу к звездам. Его ученик и сподвижник – Аристотель несет свой труд с классификацией всех известных человеческих пороков. Под ними, на ступенях, юродствует Диоген, этот античный хиппи, развращающий незрелую молодежь, отвлекая ее от "высокой" философии. Слева, внизу, рядом с Эмпедоклом, известный эзотерик Пифагор кроит свои штаны. С другой стороны возится с углами Эвклид. Рядом Архимед с лицом соперника Микеланджело – скандального маркизанца Данато Лацуари, прозванного Браманте, и являющегося родным дядей Рафаэля. Кто-то даже обвиняет Рафаэля в протекционизме из-за того, что Аристотель похож на Браманте. За царем Бактрии Зороастром, стоящего около великого астронома Птолемея, Рафаэль расположил самого себя, поставив рядом своего соавтора Содому. Не забыта и аллегория на Микеланджело. Конечно же, это он в творческом экстазе сидит на мраморной глыбе. Черты лица Микеланджело можно увидеть в образе Гераклита. Как бы не складывались взаимоотношения Рафаэля и Микеланджело, а у творческих личностей они обычно ревнивые, уважение друг к другу они не теряли. В лоджии Рафаэля мы не попали. К счастью в Питере существует эрмитажная копия. В отличие от мастера психологического портрета Леонардо да Винчи, Рафаэль пытался изобразить саму идею красоты. Вечный спор физиков и лириков. Слава Рафаэля уже при жизни была столь высока, что ему даже был предложен кардинальский сан, что для других было бы величайшим счастьем. Мастер от такой чести отказался, предпочтя дочь сиенского булочника – Маргариту Лутти, прозванную по профессии отца Форнарини. Женолюбие художника, по мнению биографов, каким-то образом и стало причиной преждевременной смерти художника. Гете считал его неожиданную, непреднамеренную смерть, как исполнение судьбы внешнего мира, актом ее доброй воли. Родившемуся в тот же год (1483), что и Рафаэль – Мартину Лютеру судьба была на 26 лет щедрее. Кстати, отец Рафаэля – Джованни Санти и мать – Маджия Чарм, оставив одиннадцатилетнего мальчика сиротой, ушли из жизни тоже очень молодыми. Да и сестра художника прожила совсем короткую жизнь. Так что можно винить и неблагоприятную наследственность. Но зато какое богатое наследие. По воле сильных мира сего Эрмитаж накопил, а потом и растранжирил лучшие полотна Рафаэля. А ведь Рафаэль вместе с Леонардо и Микеланджело до сих пор на вершине художественного Олимпа. В Пантеоне на могиле Рафаэля полная пафоса надпись: "Здесь покоится тот Рафаэль, при жизни которого природа боялась быть побежденной, а после смерти она боялась умереть". Италия тоже хотела бы вернуть очаровательную Сикстинскую Мадонну и божественную Мону Лизу. Ватикан же сохранил свои сокровища.

Главное чудо его музейного комплекса – это, безусловно, Сикстинская Капелла. Под ее внушительным сводом скрывается от мира знаменитый Конклав, избирающий каждого нового Верховного Жреца. В ней звучит " Gloria in excelsis " (слава в вышних, т.е. Богу), сопровождающая наиболее торжественные религиозные церемонии.

На стенах бордюром расположено двенадцать блестящих картин Перуджино и его ученика Пентуриккио, Боттичелли и Росселли, Гирландайо и Синьорелли. Но всё это художественное пиршество буквально раздавил Микеланджело своими росписями сводов зала. Впечатление от его титанической работы усиливает алтарная фреска "Страшный суд", выполненная мастером через 35 лет после росписи потолка уже на седьмом десятке лет. Позже конгрегация кардиналов приняла решение "одеть" обнаженные фигуры. Хорошо еще, что сохранился автопортрет художника, запрятанный им в складках содранной кожи в руках скальпированного Святого Варфоломея. Придти в себя от потрясений позволяют деловитые японцы, проверяющие по натуре достоверность своих подробнейших художественных каталогов. Они живут девизом: "Здесь мы были, это мы видели". За 10 дней они умудряются посетить 12 государств. Какая уж тут русская экспансия?

Ошеломленные, но не сломленные, гордо прощаемся с отрешенными швейцарцами, внешне изображающими надежную охрану государства Ватикан, а по сути играющих роль декоративно-музейных экспонатов. Красочно одетые в свое время кутюрье Микеланджело они выглядят особенно празднично, как герои акимовской "Золушки". Впрочем, у швейцарцев своя история. В XV веке они были не так безопасны и составляли половину всей существующей в Европе пехоты, причем половину самую храбрейшую. Сейчас корпус швейцарцев насчитывает 110 человек.

Отдаем честь полюбившемуся куполу собора Св. Петра. Машем ручкой в окошечко Иоанна Павла II , прозванного за страсть к путешествиям "аэропапой". Бьем поклон гениальной, всех обнимающей колоннаде Лоренцо Бернини, и мимо замка Святого Ангела выходим в горизонталь течения пленительного Тибра. Питер приучил к набережным. Под сенью Тибрских платанов чувствуешь себя в безопасности и уюте. Пока я фиксирую по карте очерёдность мостов, Галя флиртует с гвардейцами, карабинерами. Любуется конными полицейскими и даже заигрывает с сияющими у входов многочисленных отелей швейцарами. Самый известный отель " Excelsior ". Здесь когда-то буянили Буш, Горбачёв и даже сам Мэл Гибсон.

О своих же мужчинах итальянские женщины шутливо говорят: "Они ни с кем не сравнимы. Это точно. Были бы ещё только нормальными". Да и итальянские дети вне всякой критики. Им разрешено всё, а не только первые места в партере. По поводу детей в Италии с любовью приговаривают: "Каждый дебил матери мил". Одевают их как взрослых и с удовольствием проводят с ними свой досуг. Известно и то, что итальянцы любят ходить в гости, причём, не наносят простых визитов вежливости. Они не пойдут туда, где им будет скучно. В Италии считают, что общаться следует только с людьми, несущими веселье и радость. Почему бы это не принять, как совет психолога и отказаться от деструктивного нытья.

Сворачиваем от Тибра, рискованно ныряя в волшебный лабиринт городских улочек, теряя при этом всякую осторожность. Заходим в какие-то незнакомые церкви, каждый раз поражаясь их красоте, оригинальности и богатству. Грешникам, которым требуется от Бога больше любви, в Риме есть куда податься. Прогулка по Риму становится увлекательным приключением. Проникаешься гоголевским: "Рим – это беспрерывные внезапности, поражающие глаза и сердце неожиданности". На каждом углу открытие: то какие-то развалины, то роскошный храм. Вдруг, за углом белоснежная древняя арка бога всех начинаний Януса – символа прошлого и будущего. В ней нет никакой искусственной парадности, и потому остаётся чувство благодарности случайной встрече и таланту старых мастеров. Эстет Стендаль в полемическом запале писал, что Рим папский оскорбляет Рим античный: "За исключением Св. Петра не было ничего пошлее архитектуры нового времени, только скульптуры ещё хуже". Оставляем это на его совести. Времени у него было больше, и само время было другое. Да и решителен француз был как Наполеон.

По-своему обидел Рим и Илья Ильф: "Три колонны с карнизом – вот Рим". У нас же свое, более благоприятное мнение.

Продолжаем "как иголка шаркать по пластинке" римских улиц и площадей. Супруга подмигивает ресторанным вышибалам, один вид которых говорит: "Уходи, а то не сможешь уйти". Вообще она кроме внуков не боится никого и ничего. Даже рискнула вложить свою руку в знакомые с детства, по кинофильму "Римские каникулы" и не ставшими от этого менее жуткими "уста правды" (Бокка делла Верита), установленные в древней базилике Санта Мария ин Космедин. Я же думаю, что "Уста" эти не античный детектор лжи, а место жертвоприношения. Да, на путешествия никаких жертв не жалко, да и средств тоже. Разве забудешь строгую красоту площади Капитолия и дворца Сенаторов на ней. Стало ясно, откуда "растут уши" у архитектора Московского вокзала Никольского и откуда этот подарок Петербургу. На площади, реконструированной Микеланджело древнейший и первый в ряду конных памятников, монумент Марку Аврелию. Личность императора Марка Аврелия мне особенно привлекательна. Опираясь на сенаторское сословие, он стремился к упорядочению законодательства. Само слово "сенатор" произошло от слова "старец" ( senex ). Раньше полагали, что мудрость приходит к человеку только в старости. Сейчас это был бы только возраст зрелости. До старческого маразма не доживали, по причине скорее насилия (пример Цезаря), чем болезни. Хотя Цицерону посчастливилось жить долго, и он одарил нас поучительной сентенцией: "Опрометчивость присуща цветущему возрасту, а дальновидность пожилому". Но кого особенно приятно цитировать, так это Марка Аврелия! Когда-то подобно Льву Толстому я переписывал целые куски из его "Размышлений": "Телу ощущения, душе устремления, уму основоположения". И еще:
Время человеческой жизни – миг,
Её сущность - вечное течение,
Ощущение смутно,
Тело бренно,
Душа неустойчива,
Судьба загадочна,
Слава недостоверна.

Увы, даже он не смог подготовить себе достойную смену. На детях природа отдыхает. Император Коммод – его сын, известный по кинохиту "Гладиатор", проявил себя, как особенно жестокий тиран. Отрывает от мрачных мыслей, очаровательный зеленый склон Капитолия, прямо зовущий на нем порезвиться. Разыгрался и аппетит. Вспомнилось, что Илья Мечников считал питание самым интимным общением с природой. Итальянцы же с ним вполне солидарны. Еда для них дело святое. Обед всегда в строго определенное время. Он по традиции состоит из 2-х блюд: на первое - мучное (паста-тесто), конечно, макароны (их сотни сортов). Название макароны получили будто бы от восклицания одного итальянского гурмана: "О, ма карони!" - что значит – о как мило! На второе уже что-то более фундаментальное - мясное или рыбное блюдо с гарниром, например, с мацареллой (сыр из молока буйволицы). Везде можно заказать пиццу на вынос (Пицца аль Вола).

При встрече итальянцы неизменно спросят: "Как дела?" Возможны три ответа: хорошо, не очень хорошо (значит плохо) и плохо (это уже полный отпад). Затем поинтересуются - что сегодня ел и за сколько, какова была длина спагетти, сколько было мидий, какие глаза были у устриц (грустные или нет)? Устриц мы не пробовали, но наши глаза после бутылочки "Кьянти" заметно повеселели.

Приятно сознавать, что интуиция не подвела, позволив сложиться такому жизненному сюжету, как знакомство с прекрасной, ставшей теперь менее загадочной страной. Mundus est Fabula. (Мир - это сказание – сказка). Если мир – это сказка, то Рим - это головоломная сказка. От него, как писал навсегда осевший в Италии художник Сильвестр Щедрин, каждый получает больше, чем ждет. Rome est f а bula ! Здесь физически понимаешь, что следующий момент будет настолько же замечательный, как и настоящий. Можно съездить в Неаполь к роковому Везувию, а можно свернуть в боковую улочку Рима. Настоящая цена действия в Италии только компромисс. Эта страна лепила В. Баженова и Ф. Шубина, К. Брюллова и А. Иванова. Здесь смог Николай Васильевич Гоголь создать величайший психологический этюд "Мёртвые души". В письме П. Плетневу он пишет: "О России я могу писать только в Риме. Только там она предстает мне вся, во всей своей громаде". Недалеко от отеля обнаружился парк Савойских владык, представляющий собой большое, но удивительно уютное поле (рай для владельцев лошадей), окруженное экзотической растительностью. Именно здесь, к радости жены, я "нашел" два античных медных асса, а может быть динария, купленных накануне для внуков в сувенирной лавочке.

Но хронического счастья не бывает, как не бывает и нетающего льда. Все дороги ведут в Рим, а домой всего одна. Падение древнего Рима связывают с эдиктом Каракаллы 212 года, давшего всем в империи равные права. Может быть подобные решения станут причиной развала и современной Европы. Но Рим стоит и это одно из интереснейших мест в мире. Слава Богу, что и Питер способен вызвать такие же высокие эстетические чувства. Как можно было бомбить Рим, Флоренцию, Ленинград? Кем надо было быть, чтобы отдавать такие приказы? Рим и Ленинград немцы бомбили в год моего рождения. Нельзя оправдать и современных горе-политиков, впитавших идеи Макиавелли и приказавших уничтожить Белград, Грозный и Багдад. Что заставляет итальянцев вспоминать сейчас Муссолини с теплотой? Увы, пока государство остается результатом общественной немощи и морального несовершенства людей так же, как и во времена уже упомянутого Кардано.

Уезжаем из Рима 25 апреля в день освобождения Италии от фашизма / Festa della Liberation /. В Милане встретило нас имя "Марко Поло", провожает же римский аэропорт "Леонардо да Винчи".

Передо мною карта Италии, с поднятым на ней маршрутом нашего путешествия. Приходит постижение значения психологического постулата, что основная функция организма - открывать. Ральф Эмерсон утверждал, что мечта юности и важные стремления зрелого возраста в том, что бы отыскать и увидеть творения великих людей. Италия в полной мере удовлетворяет эту потребность. Прекрасным и гениальным здесь наполнено буквально все. И пусть в голове всему этому не хватает простора, сердцу же места для радостных переживаний достаточно. К сожалению, то, что еще недавно было так близко, со временем отдаляется. Побывавшая в Италии знакомая театралка, однажды с грустью констатировала, что до поездки ей не верилось, что когда-нибудь она побывает в Италии, а теперь ей не верится, что она там была. Остается только рассматривать случайные, но со смыслом и душой сделанные женой фотографии. Карта - это ещё не территория. Фотография тоже еще не натура. Никакая репродукция не сможет поймать величественный замах классики в полном объеме и контексте. Отныне именно Галин взгляд будет хранить в памяти образ Италии. Там не осталось и следа нашего, но сама она оставила неизгладимый отпечаток в наших сердцах. Для нас, как и для многих других, Италия стала своего рода орбитой душевного притяжения. Остается только согласиться с Иосифом Бродским, что "впечатлений хватит на всю длину потемок" и вторить проницательному Стендалю: "Величайшее удовольствие от путешествия заключается, может быть, в удивлении, которое испытываешь по возвращении".
P. S. Билеты в римский кинотеатр Time eleviter (Лифт времени) остались неиспользованными и это символично.
P. P. S. Не исключено, что приводимые в тексте факты и изречения не совсем точны, что вполне соответствует первой аксиоме Кейза: "Любая цитата, которая может быть искажена, будет искажена".